Проблема Перерождения
Автор: Шри Ауробиндо

ает, что делать и где остановиться, и даже, в определенной степени, насилие и несправедливость, если они умелы, хитры и лживы, многие другие виды зла, платят в делах человека с человеком меньше, чем в делах животных друг с другом; и, с другой стороны, делающий добро, который рассчитывает на ответ или вознаграждение, достаточно часто разочарован полученной компенсацией. Слабость человеческой природы поклоняется силе, которая топчет ее, оказывает почтение ее успеху, может откликаться на всякого рода умелый обман верой, согласием, повиновением, может пресмыкаться и восхищаться даже среди движений ненависти и страха, так как у нее особые пристрастия и неразумные инстинкты. И ее неверность также неразумна, легкомысленна и изменчива, она часто принимает благодеяния как положенные ей по праву, и забывает или не считает нужным отвечать тем же. И еще хуже то, что справедливость, милосердие, благодеяние, доброта достаточно чаете вознаграждаются своей противоположностью, и злая воля в ответ на добрую является обычным делом. Если что-то в человеке и мире платит добром за добро и злом за зло, то столь же часто она платит злом за добро и, с сознательным моральным намерением или без вето, добром за зло. Даже неэгоистическая добродетель или Божественное благо и любовь, входя в мир, вызывают враждебные реакции. Атилла и Чингисхан до смерти на троне, Христос на кресте и Сократ, пьющий свою чашу цикуты, — не очень явное свидетельство в пользу оптимистического представления о законе морального отклика в мире человеческой природы.

Несколько больше признаков его устойчивого существования в мировых стандартах. Актуально, в космической организации, зло выходит из добра и добро из зла, и между витальными и моральными стандартами, кажется, нет точного соответствия. Все, что мы можем сказать, это то, что сделанное добро имеет тенденцию увеличивать сумму и общую силу добра в мире, и чем больше оно растет, тем, вероятно, больше должна быть сумма человеческого счастья, и что сделанное зло имеет тенденцию к увеличению суммы и общей силы зла, и чем больше оно растет, тем, вероятно, больше должна быть сумма человеческого страдания, и в конце концов, человек или нация, делающие зло, должны заплатить за это, но не часто в разумно установленной мере и не всегда в понятно переводимых терминах витального добра и зла.

Коротко говоря, то, что мы можем назвать переходными путями Кармы, существует и должно учитываться в нашем представлении о действии мировых сил. Но они не являются и не могут быть полным законом Кармы, потому что они переходные, потому что добро и зло моральные, а не витальные ценности и имеют очевидное право только на моральный, а не на витальный отклик, ибо вознаграждение и наказание, предлагаемые как условия добрых или злых дел, не составляют и не могут установить истинно моральный порядок, так как сам этот принцип, даже если он служит только временной цели, является фундаментально аморальным с более высокой точки зрения истинной и чистой этики и потому, что есть другие силы, имеющие значение и право, знание, способность. Соответствие морального и витального блага — это потребность человеческого эго и, подобно многим другим его потребностям, отвечает определенным тенденциям мирового ума, но не является полным законом его высшей цели. Моральный порядок здесь возможен, однако мы должны создать его в себе и ради него самого, и только когда мы создали и выяснили его истинное отношение к другим силам жизни, можно надеяться использовать всю его силу в правильной организации витального существования человека.


--------------------------------------------------------------------------------

Часть третья

БОЛЕЕ ВЫСОКИЕ ЛИНИИ КАРМЫ
Третье движение ума стремится вывести Душу человека из сплетения ментальных и витальных сил, открывает ему поле, в котором ум поднимается или, по крайней мере, поднимает голову своей мысли и воли выше витальных требований и стандартов, и здесь, на вершине своей активности, какими бы ни были его уступки нижней Карме, живет истинными ценностями, истинными потребностями витального существа, несмотря на то, что он заключен в теле и вынужден бороться с условиями жизни в материальном универсуме. Внутренняя потребность ментального существа в ментальном переживании, многообразии умственных сил и способностей, в радости, росте и совершенстве ради них самих и того неизбежного удовлетворения, которое они дают его природе; потребность интеллекта в Истине и знании, потребность этического ума — в правде и добре, потребность эстетического ума — в красоте и наслаждении красотой, потребность эмоционального ума — в любви и радости отношений с ближними, потребность воли — в самоовладении, овладении вещами, миром и нашим существованием. Ценности, которые ментальное существо считает высшими и действенными, это ценности Истины и знания, красоты и эстетического блаженства, любви и эмоциональной радости, умения и внутреннего господства. Это те вещи, которые оно стремится узнать, следовать, овладевать, открывать, наслаждаться, увеличивать. Для этого великого приключения человек пришел в мир, чтобы твердо идти через бесконечные поля (уровни), предложенные ежу, экспериментировать, дерзать, испытывать до последнего предела любую способность и исследовать до конца каждую возможность, ее закон и меру. Здесь, как и в других полях, как в витальном и физическом, в его ментальных областях работа, предназначенная его разумности и воле, состоит в том, чтобы познавать и овладевать через все расширяющиеся переживания, условиями нарастающего света и силы, права и Истины, радости, красоты и широты, и не только открывать Истину и Закон и устанавливать систему и порядок, но и постоянно расширять их пути и границы. И поэтому, в этих уровнях, как и в жизни, человек, ментальное существо, не может слишком долго задерживаться в частной Истине установленной системы, временно принятой за вечный порядок — по крайней мере здесь, потому что, когда он идет вперед, он всегда склонен идти все дальше, пока не осознает, что он искатель Бесконечного и сила Абсолюта. Его ноги погружены здесь в темную бесконечность жизни и материи, но голова поднимается к светлой бесконечности Духа.

Поэтому третье движение ментальной энергии несет его в свое природное поле и царство за пределы обременительного подчинения, унижающего и ограничивающего требования витальной и физической Кармы.

Правда, что его нижнее существо остается подчиненным закону жизни и тела, и правда также, что он должен стремиться найти в жизни или внести в окружающий мир закон Истины, права и добра, красоты, любви и радости, умственной воли и совершенства, потому что именно благодаря этому усилию он человек, а не животное, и без этого он не может найти истинного удовлетворения в жизни. Но две вещи он должен ощущать все больше и реализовать в первую очередь: что жизнь и материя следуют своему закону, и не — по крайней мере в человеческом его смысле — моральному, рациональному, ментально-определенному эстетическому или иному умственному порядку, и если он желает внести в них какую-нибудь такую вещь, то должен сам создать ее здесь, трансцедируя физический и витальный закон и открывая другой и лучший, и во-вторых, чем больше он следует этим вещам ради них самих, тем больше он открывает их истинную форму, Сварупу, и развивает их силу, чтобы победить жизнь и поднять ее в атмосферу более высокой природы. Иными словами, от практического следования полезному знанию, морали, эстетике, эмоциональной силе и силе воли — полезному для витальных целей, для жизни, как она есть — к идеальному следованию этим вещам и трансформации жизни в образ своего идеала. В действительности он еще не способен это реализовать и вынужден опираться на равновесие в компромисс, поскольку он не знает всего примиряющего секрета того, что находится за пределами его идеалов. Но когда он следует им в их чистоте, ради императивной потребности в них и их привлекательности, по пути их движения к их бесконечности и абсолютности, он приближается в тотальности своего переживания к этой тайне. У него есть шанс обнаружить, что как красота и несомненный порядок обязаны своим существованием радости Бесконечного в жизни и материи, а точность действующей здесь Силы — скрытому знанию и воле и идее Сущности и Духа в них, так и внутри собственной скрытой сущности, его великого и скрытого Духа есть тайна самопознания Бесконечного, воля, радость, любовь и блаженство, право и Истина радости действия, благодаря которым его собственная жизнь, поднимаясь над витальными и ментальными ограничениями, может открыть в себе бесконечное совершенство, красоту и блаженство, и спонтанный неопровержимый порядок.

А тем временем третье движение его ума открывает закон возврата ментальных энергий, чистый в своем роде и такой же определенный, как витальный или физический, верный самому себе, сущности ума и умственной природе, закон не ментального ответа на витальную динамику, а прогресса Души в бытии и силе добра и красоты, умственной и душевной способности, величии и любви, радости и знании. Растущий этический ум следует добру уже не за награду здесь, на Земле или в другом существовании, а ради самого добра, избегает зла не из страха наказания в этой или другой жизни или в аду, а потому, что зло ведет к деградации и искажению его бытия, отпадению от этой внутренней императивной потребности. Для него это потребность моральной природы, подлинно категорический императив, призыв, который в общей, более сложной природе человека, может быть заглушен, подавлен или изгнан претензиями других его частей и их потребностями, но для этического ума является обязательным и абсолютным. Добродетель, которая требует награды за добрые дела и нуждается в наказании, чтобы не уклоняться от прямого пути, не подлинная часть, не истинный закон этического существа, а скорее смешанное творение, правило его практического разума, который всегда ищет выгоды и считает правильным то, что полезно и удобно, правило, которое обращено в первую очередь не на рост Души, а на механическую безопасность узаконенного внешнего поведения, и потому подкупает и пугает витальное существо, чтобы добиться усмирения и неохотного подчинения его инстинктов и природных наклонностей. Устроенная таким образом добродетель — это целесообразность, социальная честность, осмотрительное ограничение эгоизма, коммерческая подмена подлинной вещи или, в лучшем случае, привычка ума, а не Истина души. В уме это продукт смешанного и низкого вещества, удобная добродетель, ненадежная, легко разрушаемая житейскими невзгодами, легко смешивающаяся с другими вещами, подавляемая или побеждаемая ими — не высокое и светлое творение, не вечное и внутреннее живое самотворение Души. При всей своей практической полезности в качестве переходной ступени ментальная привычка к путанице и виталистические компромиссы, которые она питает, делают традиционную мораль одной из главных сил, удерживающих человеческую жизнь от продвижения к истинно этическому порядку. Если человечество достигло какого-то устойчивого и истинного прогресса, то не через добродетель, созданную вознаграждением и наказанием или ее влиянием на маленькое витальное эго, а благодаря воздействию верхнего ума на нижний, его настойчивости на правильном ради истинного, на императивных моральных ценностях, на абсолютном законе этического существа, которому приходится повиноваться, несмотря на сопротивление нижнего ума и на болезненность витальных проблем, несмотря на внешние результаты.

Этот верхний ум имеет чистое и полное влияние только в немногих высоких Душах, у других он воздействует на нижний и внешний ум, но в условиях недооценки, смещения и искажения мысли и воли, извращенный и ослабленный примесями; в массе людей, управляемых низкими эгоистическими, витальными и приспособленческими стандартами поведения, его влияние непрямое и небольшое. Тем не менее, он дает ключ, с помощью которого мы можем проследить спиральное восхождение линий Кармы. И прежде всего мы видим, что справедливый человек следует этическому закону ради него самого, а не ради какой-то другой цели, справедлив ради справедливости, праведен ради праведности, сострадает ради сострадания, правдив только ради Истины. Харишчандра, жертвующий собой, женой, детьми, царством и подданными в непреклонной верности Истине сказанного слова; Шива, готовый скорее отдать свою плоть ястребу, чем отказаться от своего царского долга защиты странника; Бодхисаттва, предлагающий свое тело умирающему от голода тигру — образы, в которых священная или эпическая легенда выразила этот великий род добродетели, просветленный возвышением этической воли и закона моральной энергии, который не просит ничего в ответ ни от человека, ни от живого существа, ни от Богов Кармы, не выставляет условий, не рассчитывает на последующее большее или меньшее, или величайшее благо в самом большом количестве, не признает ни гедонистического, ни утилитарного стандарта, а просто совершает действие, как вещь, которую нужно сделать, потому что она правильна и добродетельна, и она — закон бытия этического человека, категорический императив его природы.

Этот вид высокой абсолютности этической потребности возмутителен для плоти и эго, так как не признает потворства и удобных компромиссов, смягчения условий, выгодных соглашений между эгоистической жизнью и добродетелью. Он оскорбителен также и для практического разума, потому что игнорирует сложность мира и человеческой природы и, кажется, отдает экстремизмом и исключительным преувеличением, столь же опасным для жизни, как и возвышенным по своей идеальной цели. "Да осуществится справедливость и право, даже если небо обрушится!" — правило поведения, которое может принять со спокойствием только идеальный ум, или идеальная жизнь может терпеть практически. И даже для широкого идеального ума эта абсолютность становится не заслуживающей доверия, если речь идет о повиновении не Высшему закону Души, а внешнему моральному закону, кодексу поведения. Ибо тогда вместо возвышенного энтузиазма мы имеем строгость фарисея, пуританскую ревностность и узость или убивающую жизнь тиранию одной стороны природы. Это еще не высокое ментальное движение, а стремление к нему, попытка подняться над промежуточным законом и витальным компромиссом. И это приносит с собой искусственность, напряжение, принуждение, часто излишний аскетизм, который, пренебрегая здравомыслием, большой мудростью и просто естественностью истинно этического ума и гибкостью жизни, тиранизируя, но не трансформируя ее, не ведет к усовершенствованию нашей природы. Но все-таки, даже здесь ощущается попытка с помощью жестокого повиновения закону морального действия построить то, что еще не существует или несовершенно существует в нас, то единственное, что может сделать закон нашего поведения истинным и живым — этическое существо с его неотъемлемой этической природой. Никакое правило, навязанное извне, во имя ли предполагаемого механического или безличного закона, Бога или пророка, не может быть само по себе истинным, правильным или обязательным для человека, он становится таким, только когда отвечает определенной потребности или помогает эволюции внутреннего существа. Когда это внутреннее. существо раскрыто, развернуто, постоянно и естественно активно и спонтанно императивно, тогда мы постигаем истинный, внутренний и интуитивный закон в его свете самопознания, красоты самореализации, его истинном жизненном смысле. Акт справедливости, Истины, любви, сострадания, чистоты, жертвы становится тогда безошибочным выражением, естественным расцветом нашей Души справедливости, нашей Души Истины, нашей Души любви и сострадания, нашей Души чистоты или жертвы. И перед величием ее императивного наказа внешней природе витальное существо, практический разум и поверхностно ищущий интеллект должны склониться и склоняются как перед чем-то большим, чем они, чем-то, что принадлежит непосредственно к Божественному и Бесконечному.

Таким образом мы получаем ключ к более высокому закону Кармы, закону выхода и возврата энергии, и видим непосредственно и прямо, действительно и окончательно, вначале скрыто, весь закон Кармы,— это для человека закон Духовной эволюции. Истинный ответ на добродетельное действие, на этически правильный выход его энергии — его награда, если хотите, и единственная компенсация, на которой он имеет право настаивать — это ее возврат в виде роста моральной силы, построение этического существа, расцвета Души права, справедливости, любви, сострадания, чистоты, Истины, силы, смелости, самоотдачи, которой он хочет стать. Истинный ответ на злое действие, на этически неправильный выход энергии — его наказание, если хотите, и единственное наказание, которого он должен или имеет право бояться — это ее возврат к нему в виде задержки роста, разрушения здания, затемнения, загрязнения, обеднения его Души, чистого, светлого и сильного существа, которым он стремится стать. Он может обрести в своем действии внутреннее счастье, спокойствие, мир, удовлетворение Души, реализованной в своем праве, или несчастье, страдание, беспокойство и болезнь своего падения или неудачи, но он не может требовать от Бога или морального Закона ничего другого. Этическая Душа — не поддельная, а настоящая — принимает боль и страдание, трудности и жестокие разочарования жизни, не как наказание за свои грехи, а как возможность для роста, испытание природной или обретенной силы, а благословение и всякий внешний успех, не как скрытую награду за добродетель, а также как возможность и даже более сложное испытание. Что может значить витальный закон Кармы для такого высокого искателя Права, или что могут сделать для него Боги этого закона, что могло бы пугать или привлекать его? Этико-виталистическое объяснение мира, его смысла и законов не имеет для такой Души, для человека на вершине его эволюции, никакого смысла. Он вышел за пределы юрисдикции Сил. Голова его духовного усилия поднята над унылой серо-белой зоной, являющейся их империей.


--------------------------------------------------------------------------------

БОЛЕЕ ВЫСОКИЕ ЛИНИИ ИСТИНЫ
Нет большей ошибки, чем предполагать, будучи введенными в заблуждение этой абсолютной необходимостью этического бытия, что этическое есть единственное или высшее требование Бесконечного к нам или единственный закон и путь более высокой Кармы, и что в сравнении с ним ничто не имеет значения. Идея немецкого мыслителя, что существует категорический императив, но не Сверхдуша, обязывающий человека стремиться к добру и правде, к прекрасному или истинному, твердый закон правильного поведения, правильной красоты, гармонии и знания, имеет специфический недостаток. Это ложная дедукция, порожденная слишком большим вниманием к переходному движению человеческого ума и только к одной стороне этого сложного феномена. Индийские мыслители имели более мудрые взгляды, когда, признавая правильное этическое бытие и поведение первой необходимостью, считали знание более важным требованием, незаменимым условием, и гораздо ближе подошли к полному видению в своем широком представлении, что через стремление к абсолютному знанию или чистой безличности воли, или экстазу Божественной Любви и Абсолютного Блаженства — и даже через поглощающую концентрацию психического, витального и физического существа — Душа обращается к Высшему, и что любая часть нашего существа может ощутить призыв и непреодолимую привлекательность Божественного. Действительно, такой подъем, императивность Божественного на всех путях нашего существа, — это стимул к саморасширению, к полному, интегрализирующему обладанию Богом, к свободе и бессмертию, и потому это Высший закон нашей Природы.

Фундаментальное движение жизни ничего не знает об абсолютной необходимости этического, ее единственный категорический императив — императив самой природы, заставляющий каждое существо утверждать свою жизнь, согласно своей прирожденной сущности или способу выражения Свабхавы. В переходном движении жизни, направляемом умом, есть моральный инстинкт, развивающийся в моральное чувство и идею — неполную, потому что остаются большие области поведения, где моральное чувство отсутствует или непоследовательно — эгоистические желания здесь удовлетворяются за счет других, и это моральное чувство не императивно, потому что легко побеждается более ранним и более естественно доминирующим законом витального бытия. Чему естественный эгоистический человек повинуется наиболее охотно, так это коллективным и социальным правилам поведения, запечатленным в его уме законом и традицией, а вне их круга он позволяет себе достаточную свободу. Разум генерализует идею морального закона, вводя этим обязанности, которые человек должен выполнять, но которыми может и пренебрегать, подвергаясь внешней или внутренней опасности, он настаивает, в первую очередь и главным образом, на моральном законе, Обязательности самоконтроля, справедливости, праведности, правильного поведения, а не на законе Истины, красоты, гармонии, любви, потому что упорядочение его желаний, инстинктов и внешней витальной деятельности — первая необходимость, он должен определить свою позицию в этом и установить порядок, прежде чем сможет .уверенно пойти вглубь и начать больше развиваться в направлении своего внутреннего существа. Это идеальный ум вводит такое поверхностное моральное чувство, эту относительную обязанность, интуицию внутреннего и абсолютного этического императива, и если он склонен отвести этике первое и наиболее важное, а в некоторых умах и все место, то это потому, что приоритет действия, давно отданный ему в эволюции ума на Земле, заставляет человека прилагать свой идеализм прежде всего к действию и отношениям с другими существами. Но как есть моральный инстинкт в уме, стремящемся к добру, так есть этический инстинкт, эмоциональный и динамический, и инстинкт, который ищет знания, а развивающийся разум в такой же степени озабочен развитием в этих направлениях, как и в этическом, и поисками истинного закона, потому что Истина, красота, любовь, сила и могущество так же необходимы для истинного роста ума и жизни, и для полноты действия — праведность, чистота и справедливость. Достигая высоты идеального плана, они тоже становятся, не меньше чем этический мотив, уже не поиском и потребностью этой относительной приводы, а законом и призывом к духовному совершенству, внутренним и абсолютным Божественным императивом.

Верхний ум стремится не только к добру, но также к Истине и знанию. У него есть как этическое, так и интеллектуальное бытие и импульс, который движет им; воля к знанию, жажда Истины не менее Божественна в своей направленности вверх, чем воля к добру, которая меньше, а на ранних этапах даже более необходима для роста нашего сознания и существа и правильной организации действия, она не менее императивная потребность, возложенная на человека волей Духа в универсуме. И в поисках знания и в поисках добра мы видим одни и те же пути и стадии эволюции энергии. Сначала в ее основе только жизненное сознание, ищущее само себя, все больше и больше осознающее свои движения, действия и реакции, свое окружение, привычки, законы, которое достигает расширения и учится всегда извлекать выгоду из своего самопереживания. Это действительно фундаментальная цель сознания и использования разумности, с мыслящей волей в ней, которая есть главная способность человека; она поддерживает, охватывает и изменяете своем изменении, расширяет в своем расширении и все больше совершенствует все остальное. Ум, в своем первичном действии, стремится к знанию с определенным любопытством, но обращает его, главным образом, к практическим целям, к тому, что дает ему возможность лучше, реализовать и постоянно расширять жизненные цели. Позже он достигает свободного использования разумности, но все же сохраняет преимущественный поворот к витальным целям. И мы можем видеть, что, как сила, откликающаяся жизни, мировая энергия, кажется, придает более непосредственную важность и дает более ощутимые результаты знанию, правильному практическому действию разумности, чем моральной правоте. В этом материальном мире, по меньшей мере, неясно, в какой степени моральное добро оплачивается витальным добром, а моральное зло наказывается отвращением, но несомненно, что очень часто мы должны платить за свои заблуждения, за глупость, за незнание правильного способа действия, за любое незнание или неправильное использование законов, которые управляют нашим психическим, витальным и физическим существом, поэтому несомненно, что знание — это сила для жизненной эффективности и успеха. Разумность окупается в материальном мире, оберегает себя от витального и физического страдания и обеспечивает себе витальное вознаграждение более надежно, чем моральное право и этические цели.

Но более высокий ум человечества не больше удовлетворяется утилитарным использованием знания в качестве последнего слова в поисках разумности, чем виталистической и утилитарной позицией этического существа. Как в этическом, так и в интеллектуальном существе человека возникает потребность знания, которое уже не для использования в жизни, не для того, чтобы правильно действовать, разумно обращаться с окружающим миром, а необходимо для Души, как императивная потребность внутреннего существа. Стремление к знанию ради знания есть истинная, внутренняя Дхарма интеллекта, а не стремление к знанию ради обеспечения и расширения средств жизни и успеха в деятельности. Витальный кинетический человек склонен рассматривать эту страсть как заслуживающую уважения, но все же достаточно непрактичную, а часто как тривиальное любопытство; как он ценит этику за ее социальные результаты и полезность для жизни, так он ценит знание за его внешнюю полезность; наука в его глазах велика из-за ее изобретений, увеличения комфорта, средств и приспособлений: стандарт во всех вещах — витальная эффективность. Но в действительности природа видит и движется с самого начала к более широкой и внутренней Воле с большей целью, и все поиски знания вытекают из потребности ума, потребности его природы, а это значит — из потребности Души, которая находится в этой природе. Потребность в знании едина с потребностью в росте и, начиная с жадного любопытства ребенка, вплоть до серьезного усилия ума мыслителя, ученого, философа, фундаментальная цель Природы постоянно одна и та же. Все время, когда она кажется занятой только поддержанием своего действия, жизнью, внешним, ее скрытая цель иная — это эволюция того, что скрыто в ней, потому что если ее первое динамическое слово — это жизнь, ее более откровенное слово — сознание, эволюция жизни и действия — только средство эволюции сознания, заключенного в жизни, плененной Души, Дживы. Действие это средство, но знание — признак, а рост сознательной Души — цель. Поэтому использование человеком разумности для войска знания есть то, что наиболее отличает его от других существ и дает особое и высокое место на шкале существования. Его страсть к знанию, сначала к познанию пира, а потом к самопознанию, и тому, в чем они встречаются и находят свой общий секрет — к познанию Бога, есть главное направление идеального ума и больше императив его бытия, чем действия, хотя последний полностью овладевает им, больше по широте своих достижений и по своей эффективности в действии, по отклику мировой энергии на силу Истины в нем.

В третьем движении высшего ума, когда он готовится освободить себя, чистую сущность своей Воли и разумности, сияющего руководителя своего стремления от подчинения витальному мотиву, этот императив природы, эта внутренняя потребность, которая создает в уме человека стремление к знанию, становится чем-то большим, все более и более явно идеальным абсолютным императивом Души, выходящей из шелухи и оболочек невежества и толкающей к Истине, к Свету, как условию реализации и призыву Божественного к существу. Внешняя полезность перестает быть нужной в качестве побуждения к знанию, точно так же, как приманка витальной награды сейчас или после на этом же высоком уровне нашего восхождения перестает быть нужной в качестве побуждения к добродетели, и придание ей важности в любой форме ощущается как деградация бескорыстия и отпадение от высокой чистоты душевного мотива. Даже в более внешних формах интеллектуального поиска что-то от этой абсолютности начинает ощущаться и управлять. Ученый делает свои открытия для того, чтобы узнать закон и Истину процесса универсума, а практические результаты — только вторичный мотив исследующего ума, и вообще не мотив для более высокого научного разума. Философ движим внутренним импульсом на поиск Высшей Истины вещей ради одной только Истины, а все остальное, кроме возможности увидеть лицо Истины, становится для него, для его поглощенного ума и Души вторичным и неважным, ничто не должно мешать этому единственному императиву. Такого же рода тенденция к исключительности есть в интересе и процессе этого Абсолюта. Мыслитель озабочен поиском и осуществлением Истины в себе и в мире, невзирая на любые результаты этого, которые могут разрушить установленные основы жизни, религии, этики, общества и на все другие соображения; он должен выразить слово Истины, какими бы ни были его динамические результаты в жизни. И этот абсолют становится наиболее абсолютным, а императив наиболее императивным, когда внутреннее действие преодолевает строгое спокойствие интеллектуального поиска и становится горячим стремлением к Истинному переживанию, внутренней жизни, рождением в новом истинном сознании. Влюбленный в Свет, мудрец, Йог, пророк, Риши живут для знания и в знании, потому что они ищут Абсолют Света и Истины, и его власть над ними исключительна.

В то же время, это линия мировой энергии — потому что мировая Шакти, это Шакти сознания и знания, а не только Могущества силы и действия — и выходящая энергия знания приносит свои результаты так же определенно, как энергия воли, ищущая успеха в действии или в правильном этическом поведении. Но результатом, который она приносит на этом более высоком плане умственного поиска, является рост Души в Свете и Истине; это счастье и это единственная высшая награда, нужная Душе знания; а затемнение внутреннего света, боль отпадения от Истины, боль от несовершенства, от жизни не только по закону, но и неполностью в свете — ее единственное наказание страданием. Внешние страдания и награды жизни — мелочи для Высокой Души знания в человеке, его высокий ум будет часто сталкиваться со всем тем, что может сделать мир, чтобы повредить ему, однако он готов принести любые жертвы в поиске и утверждении Истины, которую познает и для которой живет.

Бруно, горящий в римском костре, жертвы всех религий, страдающие и приветствующие мучения и преследования, как свидетельства внутреннего света в себе, Будда, покидающий все, чтобы открыть темную причину универсального страдания в этом мире непостоянства и путь ухода в высшее Постоянство, аскетическое отметание жизни в мире и ее действий, наслаждений и привлекательности, как иллюзии, с единственным желанием войти в Абсолютную Истину и Высшее Сознание — свидетельства этой императивности знания, его высшие примеры и образцы. Цель природы, Духовное оправдание ее путей, проявляется в таком повороте ее энергий, который ведет сознательную Душу по линиям Истины и Знания. Сначала это только физическая Природа, строящая себе надежное поле на основании утвержденной Истины и закона, но определяющаяся подсознательным знанием, которое она еще не разделяет со своими творениями. Затем она Жизнь, постепенно осознающая себя, ищущая знания, которое она могла бы продвигать в них своими способностями и одновременно увеличивать сложность и эффективность движений, медленно развивая осознание, что знание следует искать ради более высокой и чистой цели, ради Истины, ради удовлетворения Души знания. И, наконец, сама Душа, растущая в своей Абсолютной Истине и Свете, которая и есть ее совершенство, становится законом и высшей целью энергий. На каждой стадии Природа откликается согласно развитию цели и сознанию существа. Сначала она отвечает умением и деятельной разумностью — ее собственные потребности достаточно объясняют, почему она награждает не справедливость или моральное добро, как хотелось бы этическому уму, а умелого и сильного, волю и разумность — затем, все более и более отчетливо освобождаясь, отвечает просветлением и удовлетворением ума и Души в сознательном использовании и мудром направлении сил и способностей, и в самом конце ее единственный высший отклик это рост Души в Свете, удовлетворение совершенствования в знании, рождение в высшем сознании и чистая реализация внутреннего императива. Этот рост. Божественное рождение или Духовное самопревышение — высшая награда, которая для восточного ума всегда была наибольшим достижением — рост из человеческого невежества в Божественное Самопознание.