Максимы и мысли. Характеры и анекдоты
Автор: Шамфор

ШАМФОР
Максимы и мысли
Характеры и анекдоты

Г л а в а 1

ОБЩИЕ РАССУЖДЕНИЯ

Максимы, сентенции, краткие нравоучения создаются людьми острого
ума, которые трудятся, в сущности, на потребу умам ленивым или пос-
редственным. Усваивая чужую сентенцию, ленивец избавляет себя от
необходимости самолично делать наблюдения, приведшие ее автора к вы-
воду, которым он и поделился с читателем. Люди ленивые или посред-
ственные, полагая, что сентенция освобождает их от обязанности углуб-
ляться в предмет, придают ей значение гораздо более широкое, нежели
автор, если только он - а это иногда случается-сам не грешит посред-
ственностью. Напротив, человек выдающийся умеет с первого же взгляда
подметить сходство и различие явлений и решить, приложима ли к этим
явлениям та или иная сентенция. Происходит то же, что в естественной
истории, где, стремясь внести какой-то порядок, ученые придумали от-
ряды и виды. Для этого понадобилось немало ума, так как им пришлось
сопоставлять предметы и постигать связь между ними. Однако поистине
великий естествоиспытатель, в своем роде гений, знающий, в каком изо-
билии природа порождает совершенно несхожие между собой существа,
понимает, как недостаточны все эти отряды и виды, к которым столь
охотно прибегают умы ленивые или посредственные. Впрочем, леность
и посредственность можно объединить, а подчас и отождествить: нередко
одна из них выступает причиной, другая-следствием.

* * *

Те, кто составляет сборники стихов или острот, в большинстве своем
подобны людям, которые угощаются вишнями или устрицами: сперва
они выбирают лучшие, потом поглощают уже все подряд.

* * *

Презабавно было бы написать книгу и перечислить в ней все идеи,
которые развращают человека, общество, нравы и тем не менее явно или
скрыто содержатся в знаменитейших творениях самых признанных авто-
ров,-идеи, насаждающие суеверие, дурные политические доктрины, дес-
потизм, сословное чванство и прочие распространенные предрассудки.
Такое сочинение доказало бы, что почти все книги действуют развра-
щающе и от лучших из них пользы немногим больше, чем вреда.

* * *
О воспитании пишут без устали, и сочинения на эту тему вызвали
к жизни кое-какие удачные новшества, кое-какие разумные методы, од-
ним словом отчасти принесли пользу. Но какой в общем прок от подоб-
ных писаний, пока они не подкреплены реформами законодательства,
религии, нравов? У воспитания одна цель-образовать детский ум соот-
ветственно взглядам общества в каждой из трех названных выше обла-
стей. Но если взгляды эти противоречат друг другу, что же усвоит из
них ребенок? Как сформируется его ум, если мы первым делом невольно
научаем его видеть всю нелепость правил и обычаев, освященных автори-
тетом церкви, общества и закона, и тем самым внушаем презрение
к ним?

* * *

Приятно и поучительно разобраться в идеях, определяющих сужде-
ния человека или круга людей. Не менее, а подчас еще более интересно
вдуматься в идеи, которые лежат в основе взглядов целого общества.

* * *
Цивилизация напоминает кулинарию. Видя на столе легкие, здоро-
вые, отлично приготовленные блюда, мы радуемся тому, что гастроно-
мия стала подлинной наукой; когда же нас пичкают сиропами, подли-
вами, паштетами из трюфелей, мы проклинаем поваров с их пагубным
искусством. Все дело в применении.
* * *

Мне кажется, что в современном обществе человека развращает скорее
его разум, нежели страсти: только в них (я имею в виду страсти, прису-
щие и людям, не испорченным цивилизацией) проявляются те остатки
естественности, которые человечество сохраняет при нынешнем социаль-
ном устройстве.
Общество отнюдь не представляет собой лучшее творение природы,
как это обычно думают; напротив, оно-следствие полного ее искажения
и порчи. Общество-это здание, возведенное из обломков другой, пер-
воначальной постройки. Обнаруживая следы ее, мы испытываем восторг,
смешанный с удивлением. Такое же действие оказывает на нас естествен-
ное, неподдельное чувство, когда оно вдруг прорывается у светского чело-
века. Видеть проявления подобного чувства подчас тем отраднее, чем
выше на общественной лестнице, а значит, и дальше от природы, стоит
тот, кто дает ему волю. Особенно приятно поражает оно в монархе, ибо
он находится на самом верху этой лестницы. Подобное проявление есте-
ственности все равно что обломок древней дорической или коринфской
колонны на фасаде неуклюжего современного здания.
* * *

Я убежден, что, не будь общество насквозь искусственным, простое и
подлинное чувство производило бы на людей куда менее сильное впечат-
ление, чем производит в наши дни. Оно радовало бы, но не удивляло;
сейчас оно и радует, и удивляет. Наше удивление-это насмешка над
обществом; наша радость-дань уважения природе.
* * *

Плуты всегда стараются хотя бы отчасти казаться честными людьми.
В этом они весьма схожи с полицейскими шпионами, которым платят тем
дороже, чем лучше общество, где они вращаются.
* * *

Простолюдин, нищий человек, который безразлично сносит презрение
власть имущих к его бедности, отнюдь еще не может считаться человеком
низким; но если этот нищий простолюдин позволяет кому бы то ни было,
пусть даже первому из европейских государей, оскорблять свое человече-
ское достоинство, он заслуживает презрения и за свою низость, и за
нищету.
Надо признать, что, живя в свете, каждый из нас вынужден время от
времени притворяться. Однако честный человек притворяется лишь по
необходимости или чтобы избежать опасности. В этом его отличие от
плута-тот опережает события.
* * *

Свет рассуждает порою престранным образом. Если я говорю о другом
человеке хорошее, а мнение мое хотят опровергнуть, мне твердят: оОн же
ваш друг!п. Ах, черт побори, да ведь он мне друг именно потому, что
я превозношу его вполне заслуженно: этот человек таков, каким я его
изображаю) Нельзя же путать причину со следствием и следствие с при-
чиной! Зачем предполагать, будто я хвалю человека лишь потому, что
он мне друг? Почему не предположить иное: он мне друг потому, что до-
стоин похвалы?
* * *

Моралисты и политики бывают двух сортов. Одни - их большинства-
подмечают лишь гнусные и смешные стороны человеческой натуры; таковы
Лукиан, Монтень, Лабрюйер, Ларошфуко, Свифт, Мандевиль, Гель-
веций и т. д. Другие видят лишь ее лучшие стороны и совершенства; та-
ковы Шефтебери " и кое-кто еще. Первые судят о дворце по отхожим
местам; вторые-восторженные мечтатели, которые закрывают глаза на
то, что оскорбляет их взгляд, но тем не менее существует. Est in media
verum.( Истина посредине (лат.)).
* * *
Угодно вам убедиться в полной бесполезности всяческих нравоучи-
тельных сочинений, проповедей и т. д.? Обратите взор на такой пред-
рассудок, как привилегии рождения. Найдется ли на свете нелепость, ко-
торая вызывала бы больше сарказмов, чаще подвергалась бы осмеянию
со стороны множества остроумцев, служила бы философам, ораторам,
поэтам лучшей мишенью для сатирических стрел? Но разве это отбило
хоть у кого-нибудь охоту быть представленным ко двору, отучило от при-
тязаний на место в королевской карете? Разве это заставило упразднить
ремесло Шерена?
* * *
Драматический писатель всегда стремится к сильным эффектам.
Однако хороший поэт достигает их с помощью разумных средств, чем и
отличается от поэта плохого: для того годятся любые средства. Выходит
то же, что с порядочными людьми и плутами: и тем, и другим хочется
преуспеть, но первые добиваются этого лишь честными путями, вто-
рые - любыми.
* * *
Философия, равно как и медицина, частенько пичкает нас дрянными
снадобьями, реже-хорошими и почти никогда не предлагает по-настоя-
щему полезных лекарств.
* * *
В Европе миллионов полтораста жителей, в Африке их больше в два,
в Азии - в три с лишним раза; в Америке и на Южном континенте
населения, вероятно, вполовину меньше, чем в нашем полушарии. Отсюда
можно сделать вывод, что на земном шаре ежедневно умирает больше
ста тысяч человек. Следовательно, тот, кто прожил хотя бы тридцать лет,
уже успел примерно тысячу четыреста раз избегнуть этой страшной
бойни.
* * *
Я знавал мужчин, которые не отличались особой широтой и возвы-
шенностью взглядов, но были наделены умом простым и здравым. Этого
ума им хватало на то, чтобы должным образом оценить людскую глу-
пость и тщеславие, привить себе чувство собственного достоинства и
научиться уважать его в ближнем. Я знавал женщин, наделенных при-
мерно такими же свойствами; возвыситься до подобных представлений
им помогла подлинная и вовремя пришедшая любовь. Из двух этих на-
блюдений следует, что те, кто придает слишком большое значение людским
глупостям и тщеславным затеям, представляют собой наихудшую разно-
видность человеческой породы.
* * *
Кто недостаточно остер умом, чтобы вовремя отшутиться, тот часто
вынужден либо лгать, либо пускаться в скучнейшие рассуждения. Выбор
не из приятных! Избежать его порядочному человеку обычно помогают
обходительность и веселость.
* * *
Нередко в ранней молодости мы объявляем нелепым какое-нибудь
ходячее мнение или обычай; однако с годами мы начинаем понимать их
смысл и они представляются нам не столь уж нелепыми. Не следует ли
из этого, что люди напрасно смеются над некоторыми условностями?
Порою невольно думаешь, что установлены они были теми, кто прочел
книгу жизни целиком, а вот судят о них люди пусть умные, но прочи-
тавшие в этой книге всего несколько страниц.
* * *
Насколько можно судить, общественное мнение и светские приличия
требуют, чтобы простой священник, скажем кюре, был не слишком не-
терпим, если он не склонен прослыть фанатиком, но все-таки хоть чу-
точку веровал в бога, если не желает прослыть лицемером. Генеральному
викарию уже дозволено улыбнуться при кощунственной шутке, епи-
скопу-откровенно посмеяться, а кардиналу-вставить и свое словечко.
* * *
Нынешняя знать большей частью так же похожа на своих предков,
как итальянский чичероне на Цицерона.
Не помню уж, у кого из путешественников читал я о том, что неко-
торые африканские дикари верят в бессмертие души. Они не пытаются
понять, что с ней происходит после смерти, а просто предполагают, что
она бродит в зарослях вокруг селения, и несколько дней на заре ищут
ее там, но, ничего не обнаружив, прекращают поиски и перестают о ней
думать. Примерно так же поступили наши философы, и это самое разум-
ное, что оки могли сделать.
* * *
Порядочному человеку не подобает гнаться- за всеобщим уважением;
пусть оно придет к нему само собою и, так сказать, помимо его воли:
тот, кто старается снискать уважение, сразу выдает свою подлинную
натуру.
* * *
Как удачна библейская аллегория с деревом познания добра и зла,
таящим в себе смерть! Не следует ли толковать этот символ так: про-
никнув в суть вещей, человек теряет иллюзии, а это влечет за собой
смерть души, то есть полное безразличие ко всему, что трогает и вол-
нует других людей.
В мире есть всего понемногу. Даже в свете, с его искусственными
хитросплетениями, встречаются личности, умеющие противопоставить
природу обществу, правду - предубеждению, действительность - услов-
ности. Умы и характеры такого склада пробуждают мысль в окружаю-
щих и действуют на них гораздо сильнее, чем мы обычно предполагаем.
Бывают люди, которым .нужно лишь показать, где истина, и они устрем-
ляются к ней с простодушным и трогательным изумлением: они дивятся,
как это столь очевидная вещь (если, конечно, кто-то сумел убедить их,
что она очевидна) не открылась им раньше.
* * *
В обществе принято считать глухого человека несчастным. Не вну-
шено ли такое убеждение самомнением, которое нашептывает нам: оНу,
можно ли его не пожалеть? Ведь он не слышит, что мы говоримп.
* * *
Мысль всегда утешает и от всего целит. Если порой она причиняет
вам боль, требуйте у нес лекарство от этой боли, и она даст вам его.
* * *
Нельзя отрицать, что и новейшая история являет нам подчас подлинно
могучие личности. Трудно понять, как удалось им сформироваться: со-
временность - такое же подходящее для них место, как антресоль для
кариатид !
* * *
Правильнее всего применять к нашему миру мерило той жизненной
философии, которая взирает на него с веселой насмешкой и снисходитель-
ным презрением.
* * *
Человек, утомленный славой, удивляет меня не больше, чем человек,
жоторый недоволен шумом у себя в передней.
* * *
Бывая в светском обществе, я постоянно видел, как завсегдатаи его
жертвуют покоем ради известности и уважением честных людей ради по-
-казного почета.
* * *
По мнению Дориласа, лучшим доказательством существования бога
двляется существование человека в наиболее полном, недвусмысленном,
точном и, следственно, несколько ограниченном значении этого слова-
короче говоря, человека знатного. Он - прекраснейшее из всего, что соз-
дало провидение, вернее, единственное, что оно создало собственноручно.
Но говорят и даже уверяют, будто на свете есть существа, в точности
похожие на этот венец творения. Неужели?-удивляется Дорилас.-
Как! У них такие же лица? Такая же внешность? Ладно, он готов сде-
лать даже такое допущение. Правда, раньше он начисто отрицал существо-
вание этих тварей-виноват, этих людей, раз уж их так именуют, -
нлютея считаться. Но Дорилас неглуп, начитан и непременно найдет ключ
к загадке. Так и есть1 Он найден, и Дорилас схватился за него-неда-
ром он так радостно сверкает глазами. Тс-с, послушаем! Персидская фи-
лософия учит нас, что есть два начала-доброе и злое... Как1 Вы все
еще не помяли? Но это же так просто! Гений, талант, добродетель-все
это изобретения злого начала, Аримана, дьявола, придуманные им для
того, чтобы вытащить из безвестности на свет божий нескольких жалких,
хотя и знаменитых плебеев-простолюдинов или, в лучшем случае, заху-
далых дворян.
* * *
Сколько заслуженных воинов, сколько генералов умерли, так и не
сделав свое имя достоянием потомства, и до чего в этом смысле счастли-
вее их Буцефал или даже пес Бересильо, выдрессированный испанцами,
чтобы травить индейцев на Сан-Доминго и получавший за это тройной
солдатский оклад!
* * *
Как не пожелать, чтобы негодяй был ленивцем, а глупец-молчаль-
ником!
* * *
Вот наилучшее объяснение того, почему подлец, а подчас и дурак, чаще
преуспевает в свете,- нежели человек порядочный и умный: подлецам и
дуракам легче подладиться к тону и повадкам высшего общества, где, как
правило, царят лишь подлость и глупость, между тем как люди порядоч-
ные и здравомыслящие не сразу находят с ним общий язык, а потому
теряют драгоценное время и остаются ни с чем. Первые-это купцы, го-
ворящие на языке той страны, куда их занесло; поэтому они немедленно
сбывают привезенные товары и запасаются местными. Вторые должны
сперва выучить язык своих покупателей и поставщиков-лишь после
этого они могут разложить товары и приступить к продаже. А если
они, что случается довольно часто, не желают снизойти до изучения
этого языка, им остается лишь уехать восвояси, так и не сделав почина.
* * *
Бывает благоразумие двух родов-общепринятое и другое, куда бо-
лее возвышенное. Первое-это благоразумие крота; второе-благора-
зумие орла, и состоит оно в том, что человек, наделенный им, смело сле-
дует своей натуре и, не ведая страха, принимает все сопряженные с этим
невыгоды и неудобства.
* * *
Чтобы простить разуму все горести, которые он приносит большинству
людей, достаточно только представить себе, чем стал бы человек, будь
он его лишен. Разум-зло, но зло необходимое.
* * *
Бывают отлично одетые глупцы, бывают и принаряженные глупости.
* * *
Если бы сразу после смерти Авеля Адаму сказали, что через не-
сколько веков на земле появятся такие места, где на нескольких квадрат-
ных лье скучится и поселится тысяч по семьсот-восемьсот человек, он ни-
когда бы не поверил, что такое множество людей сумеет ужиться друг
с другом, и, вероятно, предположил бы, что там будет еще больше зло-
действ и ужасов, нежели их творится на самом деле. Вот чем следует
утешаться ври мысли о преступлениях, которыми чревато это невероят-
ное скопление народа.
* * *
Непомерные притязания-вот источник наших горестей, и счастье
в жизни мы познаем лишь тогда, когда он иссякает. Даже в те годы,
когда красота уже блекнет, женщина все еще может быть привлекатель-
ной; однако пустые притязания делают ее несчастной или смешной. Но
проходит еще лет десять, ома окончательно превращается в безобразную
старуху, и к ней приходят мир и покой. Достигнув возраста, когда уже
нельзя рассчитывать на безусловный успех у женщин, мужчина то и
дело ставит себя в двусмысленное, а порой и в унизительное положение.
Но вот он перестал быть мужчиной, с неуверенностью покончено, и он
вновь спокоен. Наша беда - в отсутствии у нас твердого и ясного пред-
ставления о том, что мы такое; поэтому самое разумное-быть поскром-
нее, то есть по-настоящему быть самим собой. Положение французского
герцога и пэра более выгодно, чем любого иностранного государя: тот
вынужден вечно бороться с другими за первенство. Избери Шаплен
тот удел, который указал ему Буало своим знаменитым полустишием:
оПусть пишет только в прозеп, он избежал бы многих огорчений и со-
ставил бы себе имя, отнюдь не вызывающее смех.
* * *
оНе стыдно ли тебе притязать на красноречие, к которому ты не-
способен?п, - увещевал Сенека одного из своих сыновей, который, на-
чав длинную речь, не справился даже со вступлением к ней. Тому, кто
пытается следовать правилам, чересчур для него строгим, можно бросить
такой же упрек: оНе стыдно ли тебе притязать на мудрость, которой
у тебя нет?п.
* * *
Светские люди в большинстве своем живут так легкомысленно и без-
думно, что вовсе не знают того самого света, который постоянно у них
перед глазами. оОни не знают его,-шутил г-н де Б*-по той же при-
чине, по какой мотылек несведущ в естественной историип.
* * *
При мысли о Бэконе, еще в начале шестнадцатого века указавшем
человеческому разуму тот путь, каким должно следовать, чтобы заново
отстроить храм науки, мы почти перестаем восжищаться его великими
преемниками-Войдем, Локком и др. Он как бы заранее раздает
им земли, которые они призваны распахать или завоевать, я напоминает
Цезаря после битвы при Фарсале, когда, став властелином мира, тот
наделял царствами и провинциями своих приверженцев и любимцев.
* * *
Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти;
в таких случаях о человеке можно сказать: оВот больной, отравленный
своим врачомп.
* * *
Обычно нам бывает горько избывать иллюзии н страсти юности; од-
нако случается и так, что человек с ненавистью вспоминает об их обман-
чивых чарах, уподобляясь Армиде, предающей огню и разрушению свой
волшебный дворец.
* * *
Как обыкновенные люди, так и врачи не умеют заглянуть внутрь
нашего тела и распознать его недуги. И те, и другие незрячи, но врачи -
это слепцы из богадельни оТрехсотп: они лучше знают город и уве-
реннее пробираются по его улицам.
* * *
Хотите знать, как делают карьеру? Поглядите на то, что творится
в партере театра при большом скоплении публики: одни все время
остаются на месте, других оттесняют назад, третьи проталкиваются впе-
ред. Это сравнение настолько верно, что выражение, передающее его
суть, вошло в язык народа: простолюдин говорит не осделать карьеруп,
а опробиться в людип (омой сын, мой племянник пробьется в людип)-
Человек светский употребляет иные слова - опродвинутьсяп, овыдви-
*нутьсяп, озанять подобающее местоп, но хотя эти смягченные обороты
и освобождены от побочных представлений о насилии, неистовстве, гру-
бости, суть дела отнюдь не меняется.
* * *

Физический мир кажется творением некоего могучего и благого су-
щества, которому пришлось часть своего замысла препоручить другому.
злонамеренному существу. Зато мир нравственный-тот уж, несо-
мненно, плод забав самого настоящего и к тому же рехнувшегося дья-
вола.
* * *
Подкреплять общими словами утверждение, которое приобретает вес,
только если его доказать, это все равно что объявить: оИмею честь
уверить вас, что земля вращается вокруг солнцап.
* * *
В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подо-
бает выглядеть; в мелочах - такими, какие они есть.
Что такое философ? Это человек, который законам противопостав-
ляет природу, обычаям-разум, общепринятым взглядам-совесть н
предрассудкам - собственное мнение.
* * *
Дурак, которого вдруг осенила умная мысль, удивляет и озадачивает,
оак извозчичья кляча, несущаяся галопом.
* * *
Людей, которые ни к кому не подлаживаются, живут как им велит
сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, - вот кого мне
почти не доводилось встречать.
* * *
Стоит ли- исправлять человека, чьи пороки невыносимы для обще-
ства? Не проще ли излечить от слабодушия тех, кто его терпит?
* * *
Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями.
* * *
Молва царит в свете по той простой причине, что глупость-царица
дураков.
* * *
Нужно уметь делать те глупости, которых требует от нас Наша при-
рода.
* * *
Почтительность без уважения - вот награда за чванство без заслуг.
* * *
Людей напрасно делят на значительных и ничтожных. Следует всегда
держать в памяти слова кучера из оЖавельской мельницып, который
говорит куртизанкам: оНи вам, ни нам друг без друга не обойтисьп.
* * *
Кто-то заметил, что провидение-христианское имя случая; святоша,
пожалуй, сказал бы, что случай -уличная кличка провидения.
* * *
Мало кто решается неуклонно и безбоязненно руководиться своим
разумом и только его мерилом мерить любое явление. Настало, однако,
время, когда именно такое мерило следует применить ко всем нравствен-
ным, политическим и общественным вопросам, ко всем монархам, мини-
страм, сановникам, философам, к основам наук, искусств и т. д. Кто
неспособен на это, тот навсегда останется посредственностью.
* * *
Бывают люди, которые хотят первенствовать и возвышаться над
остальными, чего бы это ни стоило. Им важно одно-быть всегда на
виду, как ярмарочный зазывала на подмостках; они согласны взойти
на что угодно - на сцену, на трон, на плаху, лишь бы приковать к себе
все взгляды.
* * *
Собираясь толпой, люди как бы уменьшаются в размерах: они - мил-
тоновы бесы, которые вынуждены превращаться в пигмеев, чтобы уме-
ститься в Пандемониуме.
* * *
Чтобы не привлекать к себе взглядов и внимания, иной человек по-
давляет свою истинную натуру, а уж чтобы не попасть на перо, он и во-
все готов сойти на нет.
* * *
Стихийные бедствия и все превратности, которые претерпел род чело-
веческий, вынудили людей создать общество. Общество умножило не-
счастья, на которые обрекла их природа. Несовершенство общества поро-
дило потребность в государстве, а государство усугубило пороки общества.
Вот и вся история человечества.
* * *
Честолюбие воспламеняет низменные души гораздо легче, нежели воз-
вышенные: омет соломы или хижина загораются быстрее, чем дворец.
* * *
Человек часто остается наедине с самим собой, и тогда он нуждается
в добродетели; порою он находится в обществе других людей, и тогда
он нуждается в добром имени.
* * *
Образ Тантала почти всегда служит олицетворением алчности, хотя
с таким же успехом мог бы олицетворять тщеславие, славолюбие-сло-
вом, почти все страсти.
* * *
Природа наделила человека одновременно и разумом, и страстями,
надо думать, для того, чтобы с помощью последних он заглушал стра-
дания, которые причиняет ему первый. После того как человек избывает
свои страсти, природа оставляет ему всего несколько лет жизни и, ви-
димо, руководится при этом жалостью: она не хочет обрекать его на
существование, поддерживаемое одним только разумом.
* * *
Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы
страстью.
* * *
Философ, который силится подавить в себе страсти, подобен химику,
который вздумал бы потушить огонь под своими ретортами.
Разум-величайший дар природы: он не только поднимает нас над
нашими страстями и слабостями, но и помогает с пользой распорядиться
нашими достоинствами, талантами и добродетелями.
* * *
Почему люди так недалеки умом, так порабощены обычаем, что
составляют завещание только в пользу родственников, или, наоборот.
так боятся смерти, что вовсе не составляют его; короче говоря, почему
они так глупы, что, умирая, чаще отказывают свое достояние тем, кто
радуется их кончине, нежели тем, кто оплакивает их?
* * *
Природа устроила так, что питать иллюзии свойственно не только
безумцам, но и мудрецам: в противном случае последние слишком сильно
страдали бы от собственной мудрости.
* * *
Кто хоть раз видел, как обращаются в наших больницах с хворыми,
тот поневоле начинает думать, что эти мрачные заведения созданы не
для того, чтобы исцелять болящих, а для того, чтобы убрать их е глаз
долой: зрелище чужих страданий помешало бы здоровым наслаждаться
жизнью.
* * *
В наши дни каждого, кто любит природу, упрекают в излишней во-
сторженности.
* * *
С точки зрения нравственной, главный недостаток трагедии в том,
что она придает слишком большое значение жизни и смерти.
* * *
Наименее полезно прожит тот день, который мы провели, ни разу не
засмеявшись.
* * *
В основе большинства безумств лежит глупость.
* * *
Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как пор-
тят себе желудок.
* * *
Выслушать чужую тайну-это все равно что принять вещь в заклад.
* * *
Подчас разум и сердце находятся в связи не более тесной, чем биб-
лиотека замка и личность ее владельца.
* * *
Все, что поэты, ораторы, даже философы говорят нам о славолюбии.
мы уже слышали в школе от наставников, побуждавших нас добиваться
первых мест и наград. Детям внушают, что они должны предпочесть
сладкому пирожку похвалу няньки; взрослым доказывают, что им над-
лежит пожертвовать личной выгодой ради славословий современников
или потомков.
* * *
Кто стремится стать философом, тот не должен пугаться первых пе-
чальных открытий на пути к познанию людей. Чтобы постичь человека
до конца, нужно преодолеть ту неприязнь, которую он в нас вызывает:
нельзя стать искусным анатомом, пока не научишься взирать без гадли-
вости на человеческое тело и его органы.
* * *
Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения
к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь.
* * *
Цена людям подобна цене на алмазы: до известной крупности, чи-
стоты и блеска у них есть точная, раз навсегда известная стоимость; за
этим пределом установить ее уже невозможно, и покупателей на них не
находится.
* * *
Г л а в а 2

ОБЩИЕ РАССУЖДЕНИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Во Франции все как один кажутся остряками, и объяснить это не-
трудно: жизнь у нас полна противоречий, а чтобы заметить и сопоста-
вить два противоречивых явления, не надо особой наблюдательности.
Сами собой получаются такие контрасты, что стоит человеку обратить на
них внимание, как его уже начинают считать необыкновенно остроумным.
Сейчас, что ни расскажи, все выглядит забавной выдумкой, любой вестов-
щик кажется шутником; зато потомкам бытописатель наших дней пока-
жется сатириком.
* * *
Свет не верит в подлинность иных добродетелей и чувств: как пра-
вило, он поднимается лишь до весьма низменных понятий.
Если взять любого человека в отдельности, он никогда не будет столь
достоин презрения, как какая-нибудь корпорация; но ни одна корпорация
не будет столь достойна презрения, как общество в целом.
* * *
Бывают времена, когда нет мнения зловреднее, чем общественное мне-
ние.
* * *
Надежда - это просто-напросто обманщица, которая только и знает
что водить нас за нос. Должен сказать, что, лишь утратив ее, я обрел
счастье. Я с радостью написал бы на райских вратах стих, который
Данте начертал на вратах ада: Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate.
( оВходящие, оставьте упованьяп (итал.). Пер. М. Лозинского.)
* * *
Человек бедный, но независимый состоит на побегушках только у соб-
ственной нужды; человек богатый, но зависимый - на побегушках у дру-
гого человека, а то и у нескольких сразу.
* * *
Честолюбец, не достигший своей цели и погруженный в отчаянье, при-
водит мне на ум Иксиона, прикованного к вращающемуся колесу за то,
что он обнял облако.
* * *
Между злобным остряком и благородным, доброжелательным остроум-
цем та же разница, что между наемным убийцей и светским человеком,
хорошо владеющим шпагой.
Так ли уж важно, чтобы люди думали, будто у вас меньше слабостей,
чем у других, и поэтому меньше о вас злословили? Хоть одна-то слабость
у вас всегда есть, и все о ней знают. Чтобы заткнуть молве рот, надо
быть Ахиллесом без пяты, а как раз это и невозможно.
* * *
Таково жалкое положение человека, что у общества он ищет утеше-
ния в тех бедах, виною которым природа, а у природы - в тех, виною
которым общество. Сколько людей ни тут, ни там не нашло облегчения
своим печалям!
* * *
Придумайте глупейшее и несправедливейшее имущественное притяза-
ние, которое с презрением отвергло бы за бездоказательностью судилище
людей порядочных, и сделайте его предметом разбирательства в обыч-
ном суде. Не пытайтесь угадать, каково будет решение: каждую тяжбу
можно и выиграть, и проиграть. Так же обстоит дело с любым бессмыс-
ленным утверждением, любым предрассудком: поставьте его на обсужде-
ние в какой-нибудь корпорации или собрании, и может случиться, что
оно встретит почти единодушное одобрение.
* * *
Всеми признано, что наш век поставил каждое слово на его место,
что, отринув схоластические, диалектические и метафизические ухищре-
ния, он вернулся к простоте и правде в вопросах естественной истории,
нравственности и политики. Ограничимся областью нравственности и
возьмем, к примеру, слово очестьп, в котором, как все мы чувствуем,
заключено немало сложных, метафизических представлений. Наш век
уразумел, до чего это неудобно, и, чтобы достичь простоты, чтобы пре-
сечь злоупотребление словами, решил считать безусловно честным чело-
веком всякого, кто не был наказан правосудием. Некогда слово очестьп
было источником недоразумений и споров; теперь оно ясней ясного.
Надо только узнать-ставили человека к позорному столбу или нет,
а ведь это обстоятельство простое, очевидное, его легко проверить, спра-
вившись в судебных реестрах. Такой-то у позорного столба не стоял-
значит, он человек чести и может претендовать на что угодно, скажем,
на государственную должность и т. д., может состоять членом любой
корпорации, академии, парламента. Всякому понятно, как много ссор и
споров предотвращено такой точностью и ясностью и насколько проще и
удобнее стало поэтому жить!
* * *
Славолюбие-добродетель? Странная добродетель, которая прибе-
гает к помощи всех пороков, которую подстегивают гордость, честолюбие,
зависть, тщеславие, порою даже скупостью Стал бы разве Тит Титом,
будь у него в министрах Сеян, Нарцисс и Тигеллин?
* * *
Слава нередко подвергает порядочных людей тем же испытаниям, что
и богатство, то есть сперва заставляет их совершить или стерпеть недо-
стойные поступки и лишь потом подпускает к себе. Человек, несокруши-
мый в добродетели, равно отвергает и славу, и богатство, обрекая себя
безвестности или нужде, а иногда тому и другому.
* * *
Даже когда человек равно удален и от нас, и от наших врагов, нам ка-
жется, что к ним он ближе. Таково уж действие оптических законов:
ведь и струя фонтана бьет, на наш взгляд, ближе к тому краю бассейна,
который дальше от нас.
* * *
Общественное мнение-это судебная инстанция такого рода, что по-
рядочному человеку не подобает ни слепо верить его приговорам, ни бес-
поворотно их отвергать.
* * *
оСуетныйп первоначально означало опустойп; таким образом, сует-
ность-свойство столь презренное, что никакого более уничижительного
слова для нее не придумаешь. Она сама выдает себя за то, чем является
в действительности.
* * *
Умение нравиться обычно считают отличным способом преуспеть,
однако умением скучать можно добиться еще большего успеха: к нему,
в общем, и сводится искусство преуспевать, равно как кружить головы
женщинам.
* * *
В складе ума или души человека с могучим характером почти всегда
есть некая романическая черта. Рядом с ним тот, кто лишен этой черты,
будь он трижды умен и порядочен, все равно что художник искусный
в своем ремесле, но не стремящийся к идеалу прекрасного, рядом с худож-
ником гениальным, который с этим идеалом сроднился.
* * *
Добродетели иных людей сверкают в частной жизни ярче, нежели они
сверкали бы на поприще общественных добродетелей. Оправа лишила бы
их блеска. Чем прекраснее бриллиант, тем она должна быть незаметней, ибо
чем она богаче, тем меньше бросается в глаза сам камень.
* * *
Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобран-
шись на них не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает вас-
камнями.
* * *
Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести
многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства.
* * *
Иной раз довольно не примириться с высокомерием и чванством,
чтобы обратить их в ничто; порой их довольно не заметить, чтобы они
стали безвредны.
* * *
Лишь тот, кто глубоко изучил нравы, умеет распознать все приметы,
отличающие гордость от тщеславия. Первая высоко держит голову, не-
возмутима, отважна, спокойна, непреклонна; второе - низменно, неуве-
ренно в себе, трусливо, суетливо и переменчиво. Гордость как бы при-
бавляет людям росту, тщеславие лишь раздувает их. Первая-источник
многих добродетелей, второе-почти всех пороков и дурных дел.
Иногда гордость заключает в себе всд заповеди господни; в тщеславии
кроется подчас семь смертных грехов.
* * *
Жизнь-это болезнь, которую каждые шестнадцать часов облег-
чают сном, но он - мера временная, настоящее же лекарство одно-
смерть.
* * *
Природа пользуется для своих целей людьми словно инструментами,
нисколько о них не заботясь; почти так же действуют и тираны: они
отделываются от тех, кто им больше не нужен.
* * *
Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум
вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые
чинят люди.
* * *
Я не мыслю себе мудрости без недоверия: в священном писании ска-
зано, что источник мудрости - в страхе божием, а я вижу его в челове-
кобоязни.
* * *
Как перемежающаяся лихорадка спасает людей от чумной заразы,
так и некоторые недостатки помогают им избежать иных прилипчивых
пороков.
* * *
Беда страстей не в том, что они причиняют страдания, а в том, что
они толкают на проступки, на гнусности, унизительные для человече-
ского достоинства. Если бы не это досадное свойство, они имели бы
слишком большие преимущества над холодным рассудком, который от-
нюдь не приносит счастья. Подчиняться страстям-значит жить, следо-
вать благоразумию-значит только длить существование.
* * *
Кто не обладает возвышенной душой, тот неспособен на доброту: ему
доступно только добродушие.
* * *
Было бы очень хорошо, если бы люди умели совмещать в себе такие
противоположные свойства, как любовь к добродетели и равнодушие
к общественному мнению, рвение к труду и равнодушие к славе, заботу
о своем здоровье и равнодушие к жизни!
* * *
Не тот печется о благе больного водянкой, кто дарит ему бочку вина,
а тот, кто излечивает от жажды; примените это к богачам.
* * *
И дурные люди совершают иногда хорошие поступки: они словно
хотят проверить, впрямь ли это так приятно, как утверждают люди по-
рядочные.
* * *
Доживи Диоген до наших дней, ему пришлось бы сменить свой фо-
нарь на потайной.
* * *
Скажем прямо: счастливо живет в свете только тот, кто полностью
умертвил некоторые стороны своей души.
* * *
Богатство со всеми его пышными декорациями превращает жизнь
в некий спектакль, и как бы ни был порядочен человек, живущий среди
этих декораций, он в конце концов невольно становится комедиантом.
* * *
В природе каждое явление-запутанный клубок, в обществе каждый
человек-камешек в мозаичном узоре. И в мире физическом, и в мире
духовном все переплетено, нет ничего беспримесного, ничего обособлен-
ного.
* * *
Если бы жестокие истины, горестные открытия, изнанка жизни об-
щества-словом, все, что составляет опыт сорокалетнего светского чело-
века,-стали известны тому же человеку в двадцать лет, он или впал бы
в отчаянье, или намеренно предался бы пороку. Однако существуют люди
возвышенного разума, пусть немногочисленные, которые, достигнув зре-
лого возраста, все узнали, все постигли и тем не менее отнюдь не раз-
враращены и не слишком несчастны. Благоразумие прокладывает их добро-
детели путь сквозь всеобщую развращенность, а сильный характер в сое-
динении с широким и просвещенным умом возносит их над скорбью.
ванушаемой людской порочностью.
* * *
Хотите узнать, до какой степени искажает природу человека положе-
ние, занимаемое им в обществе? Понаблюдайте за людьми после того, как
они уже много лет пользовались этим положением, то есть в старости.
Хорошенько вглядитесь в старого царедворца, судью, чиновника, лекаря
и т. д.
* * *
Человек без твердых правил почти всегда лишен и характера: будь
у него характер, он почувствовал бы, как необходимы ему правила.
* * *
Можно побиться об заклад, что любое ходячее мнение, любая обще-
признанная условность глупы: в противном случае они не были бы обще-
признаны.
* * *
Признание ценнее известности, уважение ценнее репутации, честь Цен-
им славы.
* * *
Нередко все душевные силы человека проявляются только под напо-
ром тщеславия. Прикрепите к стали дерево-получится копье; прикре-
пите к дереву два пера- получится стрела.
* * *
Слабовольные люди-это легкая кавалерия армии дурных людей?
они приносят больше вреда, чем сама армия, потому что все разоряют
и опустошают.
* * *
Иные вещи легче возвести в закон, чем узаконить в общественном
мнении.
* * *
Известность-удовольствие быть знакомым тем, кто с тобой незна-
ком.
* * *
Мы с радостью готовы разделить приязнь наших друзей к тому, ото
сам по себе нам безразличен, но редко когда сочувствуем даже самой
справедливой ненависти.
* * *
Такого-то люди боялись из-за его талантов и ненавидели за доброде-
тели. Они успокоились, только до конца поняв, что он за человек. Но
сколько времени понадобилось, чтобы оценить его по справедливости!
* * *
Ни в своей физической жизни, ни в жизни общественной человек не
должен притязать на то, на что он неспособен.
* * *
Глупость не была бы подлинной глупостью, если бы не боялась ума.
Порок не был бы подлинным пороком, если бы не питал ненависти
к добродетели.
* * *
- Неверно утверждение (высказанное Руссо вслед за Плутархом),
будто чем больше человек думает, тем меньше чувствует. Верно другое:
чем больше он рассуждает, тем меньше любит. На свете мало людей, ко-
торых можно было бы назвать исключением из этого правила.
* * *
Люди, которые в любых вопросах ссылаются на общественное мнение,
напоминают актеров, играющих плохо потому, что у публики дурной вкус,
а им хочется сорвать аплодисменты; между тем иные из них могли бы
играть хорошо, будь у публики вкус поутонченней. Порядочный человек
старается играть свою роль как можно лучше, не думая при этом о галерке.
* * *
Стойкость характера порою приносит человеку такие радости, кото-
рые превыше всех благ судьбы. Пренебречь золотом-это все равно что
свергнуть короля с трона: очень острое ощущение!
* * *
Иной раз терпимость доходит до такого предела, что ее скорее на-
зовешь глупостью, нежели добротой или великодушием. Г-н де Ш*
так терпим, что мне он просто смешон и напоминает арлекина, который
твердит: оТы дал мне затрещину? Ну что ж, а я все еще не рассер-
дился!п. У человека должно хватать ума на то, чтобы ненавидеть своих
врагов.
* * *
Робинзон, лишенный всего на своем необитаемом острове и выну-
жденный самым тяжким трудом добывать себе хлеб насущный, тем не
менее стойко переносил эту жизнь и даже, по собственному признанию,
испытал несколько счастливых минут. Теперь представьте, что он очу-
тился на волшебном острове, где мог бы, ни о чем не хлопоча, вести беа-
заботную жизнь; вполне вероятно, что праздность сделала бы его суще-
вование невыносимым.
* * *
Убеждения людей похожи на карты и прочие игры. Иные из них еще
на моей памяти считались опасными и слишком дерзкими, а теперь они об-
щепризнаны, почти тривиальны и распространены даже среди людей,
мало их достойных. Точно так же убеждения, которые ныне мы име-
нуем смелыми, нашим потомкам покажутся робкими и заурядными.
* * *
Читая книги, я не раз отмечал, что первым движением тех, кто со-
вершил какой-нибудь подвиг, отдался благородному порыву, спас обез-
доленных, на многое отважился и многого добился для всего обществам
или для отдельных людей,-повторяю, я не раз отмечал, что первым их
движением было отказаться от предложенной награды. Чувством этим
были движимы люди самые неимущие, из самых низших слоев общества.
Что же это за нравственный инстинкт, который даже невежественному
человеку подсказывает, что награда за добрые деяния заключена в сердце
того, кто их совершил? Нам кажется, что, когда нам платят за благород-
ный поступок, его у нас отнимают.
* * *
В основе добродетельных поступков и готовности жертвовать своимп
интересами и самим собою лежат потребность благородной души, само-
любие великодушного сердца и, в какой-то степени, эгоизм сильной на-
туры.
* * *
Братья столь редко живут в согласии между собой, что до нас дошло
только одно предание о двух братьях-друзьях, да и то оно гласит, будто
они никогда не встречались, ибо в то время как один из них жил нa земле,
другой пребывал в Елисейских полях; таким образом, у них не было по-
вода для раздоров и ссор.
* * *
Людей безрассудных больше, чем мудрецов, и даже в мудреце больше.
безрассудства, чем мудрости.
* * *
Прописные истины-это в повседневной жизни то же, что приемы и
навыки в искусстве.
* * *
Убеждение - это совесть разума.
* * *
Человек бывает счастлив или несчастлив по тысяче причин, которые-
никому неизвестны, о которых он не говорит и о которых нельзя сказать..
Наслаждение может питаться иллюзией, но счастье всегда зиждется
на истине, ибо только такое счастье способно удовлетворить человеческую
природу. Человек, воображающий себя счастливым, подобен тому, кто
поместил свои деньги в ненадежные бумаги, а человек подлинно счастли-
вый-тому, чье богатство-земля и другие прочные ценности.
* * *
В светском обществе мало такого, что могло бы принести отдохновение-
уму и сердцу порядочного человека.
* * *
Когда при мне утверждают, что человек тем счастливее, чем меньше-
способен чувствовать, я вспоминаю индийскую поговорку: оЛучше сидеть,-
чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, а еще лучше быть мертвымп.
* * *
Ловкость в сравнении с хитростью то же самое, что проворство рук
в сравнении с шулерством.
* * *
Упрямство имеет примерно такое же отношение к силе воли, как любо-
страстно к любви.
* * *
Любовь-милое безумие; честолюбие-опасная глупость.
* * *
Предрассудки, тщеславие, расчет-вот что правит миром. У чело-
века, который в своем поведении сообразуется лишь с разумом, истиной,
чувством, мало точек соприкосновения с обществом. Счастье он почти,
всегда ищет и находит в себе самом.
* * *
Сперва нужно быть справедливым, а уже потом великодушным: сперва
нужно обзавестись рубашками, а уже потом кружевами.
Голландцы не знают сострадания к должникам: по их мнению, всякий
человек, обремененный долгами, живет за счет своих сограждан, если он
беден, и своих наследников, если богат.
* * *
Судьба нередко похожа на богатую мотовку, разоряющую то самое
семейство, куда она принесла изрядное приданое.
* * *
Изменения моды-это налог, которым изобретательность бедняков-
облагает тщеславие богачей.
* * *
Для ничтожных людишек корысть - самое сильное искушение, для
людей достойных-самое слабое; от человека, презирающего деньги, еще
очень далеко до человека истинно порядочного.
* * *
Богаче всех человек бережливый, беднее всех скряга.
* * *
Порою два человека сближаются и становятся неразлучны только
потому, что в их характерах есть черты кажущегося сходства. Постепенно
заблуждение рассеивается, и эти люди с удивлением обнаруживают, что
они бесконечно далеки друг от друга и все точки их соприкосновения
превратились в точки отталкивания.
* * *
Разве не забавно размышлять о том, что иные из великих людей
стяжали славу, всю жизнь сражаясь с самыми жалкими предрассудками
и нелепостями, которые, казалось бы, и в голову-то никому не могут
лрийти? Бейль, например, прославился тем, что показал бессмыслен-
ность философских и схоластических ухищрений, над которыми по-
смеялся бы любой крестьянин из Гатине ,где все здравым
смыслом; Локк-тем, что объяснил, как нехорошо возражать, не пони-
мая, на что возражаешь, и, ничего не понимая, считать, будто понимаешь;
еще несколько философов-сочинением толстенных книг, направленных
против таких суеверий, от которых с презрением отмахнулся бы дикарь
из Канады; Монтескье и два-три автора до него-намеком на то, что
не подданные существуют для правителей, а правители для подданных
(при этом они ни словом не обмолвились о множестве гнусных предрас-
судков). Если мечта философов, верящих, что общестао можно улучшить,
исполнится, что скажут наши потомки, читая о том, какие огромные уси-
дня потребовались для достижения столь простых и само собой разу-
меющихся результатов?
* * *
Человек разумный и в то же время порядочный должен быть не только
чист перед своей совестью, но, из уважения к себе, еще и предусмотри-
телен, чтобы заранее разгадать и отвратить клевету.
* * *
Роль предусмотрительного человека весьма печальна: он огорчает дру-
зей, предсказывая им беды, которые они навлекают на себя своей не-
осторожностью; ему не верят, а когда беда все-таки приходит, эти же
у самые друзья злятся на него за то, что он ее предсказал. Их самолюбие
потупляет глаза перед человеком, который должен быть их утешителем
и к которому они сами прибегли бы, если бы в его присутствии не чув-
ствовали себя униженными.
* * *
Тот, кто хочет, чтобы его счастье целиком зависело от разума, кто
слишком пристально вглядывается в это счастье, подвергая его, так ска-
зать, допросу с пристрастием, кто согласен лишь на самые высокие ра-
дости, тот в конце концов совсем их лишается. Он подобен человеку,
который так рьяно взбивал пух в перине, что от нее ничего не осталось
и он принужден спать на досках.
* * *
Время притупляет в нас способность к наслаждениям абсолютным, как
выражаются метафизики, но, пожалуй, преподносит нам больше насла-
ждений относительных; с помощью этой уловки природа, надо полагать,
привязывает людей к жизни даже после того, как все, что особенно кра-
сило ее, все наслаждения стали для них недоступны.
* * *
После того как человека вволю истерзает и утомит собственная его
чувствительность, он приходит к убеждению, что надо многое забыть,
надо жить сегодняшним днем, одним словом, каплю за каплей впитывать
утекающую жизнь.
* * *
Из всех разновидностей лицемерия самая пристойная-это ложная
скромность.
* * *
Нам говорят, что мы должны, не жалея стараний, каждодневно из-
бавляться от какой-нибудь своей потребности. Это верно. И всего настоя-
тельнее следует уничтожать в себе потребности, порожденные самолюбием:
они особенно тиранят нас и потому с ними надо бороться особенно упорно.
* * *
Нередко приходится видеть, как люди слабодушные, которым довелось
провести много времени в обществе людей более крепкого закала, силятся
возвыситься над собственным своим характером. Притязания эти так же
смешны, как потуги дурака на остроумие.
* * *
Добродетель, как и здоровье, нельзя назвать высшим благом. Она
не столько благо, сколько его местонахождение. Утверждать, что добро-
детель непременно приносит счастье, тоже нельзя; с уверенностью можно
сказать лишь, что порок влечет за собой несчастье. Стремиться к добро-
детели нужно главным образом потому, что она-полная противополож-
ность пороку.

Глава 3

О ВЫСШЕМ ОБЩЕСТВЕ. ВЕЛЬМОЖАХ, БОГАЧАХ

И СВЕТСКИХ ЛЮДЯХ

Жизнь по книгам не узнаешь - об этом уже не раз говорили; умалчи-
вали лишь об одном - о причине этого. Она же такова: знание жизни
складывается из множества разрозненных наблюдений, но самолюбие не
позволяет нам делиться ими с кем бы то ни было, даже с лучшим дру-
гом, - мы боимся, как бы нас не сочли людьми, чье внимание поглощено
одними лишь мелочами, хотя мелочи эти очень важны для успеха в боль-
ших делах.
* * *
Просматривая мемуары и другие литературные памятники времен
Людовика XIV, мы убеждаемся, что в ту пору компании самого дурного
тона было присуще нечто такое, чего не хватает лучшему обществу наших
дней.
Когда общ...
Продолжение на следующей странцие...